Неточные совпадения
Пройдя еще один ряд, он хотел опять
заходить, но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то тихо сказал ему. Они оба поглядели на
солнце. «О чем это они говорят и отчего он не
заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
— Какой сон нынче! — сказал старик, искосясь поглядев на
солнце. — Полдни, смотри, прошли! Бери крюки,
заходи!
Спали до самого заходу солнечного; а как
зашло солнце и немного стемнело, стали мазать телеги.
Солнце, казалось, не
заходило сюда вовсе.
Заходило солнце, снег на памятнике царя сверкал рубинами, быстро шли гимназистки и гимназисты с коньками в руках; проехали сани, запряженные парой серых лошадей; лошади были покрыты голубой сеткой, в санях сидел большой военный человек, два полицейских скакали за ним, черные кони блестели, точно начищенные ваксой.
Заходило солнце, главы Успенской церкви горели, точно огромные свечи, мутно-розовый дымок стоял в воздухе.
Было еще не поздно, только что
зашло солнце и не погасли красноватые отсветы на главах церквей. С севера надвигалась туча, был слышен гром, как будто по железным крышам домов мягкими лапами лениво ходил медведь.
Мы
зашли в лавку с фруктами, лежавшими грудами. Кроме ананасов и маленьких апельсинов, называемых мандаринами, все остальные были нам неизвестны. Ананасы издавали свой пронзительный аромат, а от продавца несло чесноком, да тут же рядом, из лавки с съестными припасами, примешивался запах почти трупа от развешенных на
солнце мяс, лежащей кучами рыбы, внутренностей животных и еще каких-то предметов, которые не хотелось разглядывать.
О том, что
зашло солнце, мы узнали только по надвинувшимся сумеркам.
Большое красное
солнце только что
зашло, оставив за собой на горизонте тусклое сияние.
После двухнедельной езды Иван Федорович достигнул деревушки, находившейся в ста верстах от Гадяча. Это было в пятницу.
Солнце давно уже
зашло, когда он въехал с кибиткою и с жидом на постоялый двор.
Солнце совсем
зашло, только промеж дальних крыш, в стороне польского кладбища, еще тлела на небе огненно — багровая полоска.
Бывало —
зайдет солнце, прольются в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет на бархатную зелень сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком, опускаются сытые
солнцем листья, гнутся травы к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит разными запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля: играют зорю в лагерях.
Между тем уже
заходит солнце, и волны на Амуре темнеют.
Мне случалось
заходить в такие лесистые, глухие овраги, и не скоро уходил я: там наверху еще жарко; летнее
солнце клонится к западу, ярко освещены им до половины нагорные деревья, ветерок звучно перебирает листьями, а здесь, внизу, — густая тень, сумерки, прохлада, тишина.
Знаю только, что как скоро начнет
заходить солнце, дупели слетаются на известное место, всегда довольно сухое, ровное и по большей части находящееся на поляне, поросшей чемерикою, между большими кустами, где в продолжение дня ни одного дупеля не бывает.
Тоже иногда в полдень, когда
зайдешь куда-нибудь в горы, станешь один посредине горы, кругом сосны, старые, большие, смолистые; вверху на скале старый замок средневековый, развалины; наша деревенька далеко внизу, чуть видна;
солнце яркое, небо голубое, тишина страшная.
Накануне ее смерти, пред закатом
солнца, я к ней
заходил; кажется, она меня узнала, и я в последний раз пожал ее руку; как иссохла у ней рука!
Казалось, эти два существа целый день лежат где-нибудь мертвые и, как
зайдет солнце, вдруг оживают единственно для того, чтоб дойти до кондитерской Миллера и тем исполнить какую-то таинственную, никому не известную обязанность.
Санин
зашел в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, — в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего
солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева.
И вдруг я испытал странное чувство: мне вспомнилось, что именно все, что было теперь со мною, — повторение того, что было уже со мною один раз: что и тогда точно так же шел маленький дождик, и
заходило солнце за березами, и я смотрел на нее, и она читала, и я магнетизировал ее, и она оглянулась, и даже я вспомнил, что это еще раз прежде было.
Повернусь я опять назад к востоку, а тень-то, тень-то от нашей горы далеко по озеру, как стрела, бежит, узкая, длинная-длинная и на версту дальше, до самого на озере острова, и тот каменный остров совсем как есть пополам его перережет, и как перережет пополам, тут и
солнце совсем
зайдет, и всё вдруг погаснет.
— Да, господа, много-таки я в своей жизни перипетий испытал! — начал он вновь. — В Березов сослан был, пробовал картошку там акклиматизировать — не выросла! Но зато много и радостей изведал! Например, восход
солнца на берегах Ледовитого океана — это что же такое! Представьте себе, в одно и то же время и восходит, и
заходит — где это увидите? Оттого там никто и не спит. Зимой спят, а летом тюленей ловят!
Уже
солнце начинало
заходить.
Было уже поздно, когда Михеич увидел в стороне избушку, черную и закоптевшую, похожую больше на полуистлевший гриб, чем на человеческое жилище.
Солнце уже
зашло. Полосы тумана стлались над высокою травой на небольшой расчищенной поляне. Было свежо и сыро. Птицы перестали щебетать, лишь иные время от времени зачинали сонную песнь и, не окончив ее, засыпали на ветвях. Мало-помалу и они замолкли, и среди общей тишины слышно было лишь слабое журчанье невидимого ручья да изредка жужжание вечерних жуков.
Заходило солнце, кресты на главах монастырских церквей плавились и таяли, разбрызгивая красноватые лучи; гудели майские жуки, летая над берёзами, звонко перекликались стрижи, кромсая воздух кривыми линиями полётов, заунывно играл пастух, и всё вокруг требовало тишины.
А когда проснулся —
заходило солнце, сад был красен, и по двору разносился сердитый крик Шакира...
Да не
зайдет солнце во гневе вашем! а я… а я буду всю ночь молиться за вас.
И вот раз он
зашел на гумно; поговорив с мужичками о хозяйстве, хотя сам не умел отличить овса от пшеницы, сладко потолковав о священных обязанностях крестьянина к господину, коснувшись слегка электричества и разделения труда, в чем, разумеется, не понимал ни строчки, растолковав своим слушателям, каким образом земля ходит около
солнца, и, наконец, совершенно умилившись душой от собственного красноречия, он заговорил о министрах.
— Знаю и я эти звуки, знаю и я то умиление и ожидание, которые находят на душу под сенью леса, в его недрах, или вечером, в открытых полях, когда
заходит солнце и река дымится за кустами.
Заходила ли эта женщина в сырую утреннюю тень, падавшую от дома, выходила ли она на средину двора, освещенного радостным молодым светом, и вся стройная фигура ее в яркой одежде блистала на
солнце и клала черную тень, — он одинаково боялся потерять хоть одно из ее движений.
Солнце всходит и
заходит всегда красно в степи.
Декорация второго действия. Вечер, уже
зашло солнце. Под соснами Басов и Суслов играют в шахматы. На террасе Саша накрывает на стол к ужину. С правой стороны из леса доносятся хриплые звуки граммофона; в комнатах Калерия играет на рояле что-то грустное.
Калерия. Восходит
солнце и
заходит, — а в сердцах людей всегда сумерки.
Солнце всходит и
заходит…
Вечер,
заходит солнце, освещая брандмауер красноватым светом.
Едва
зайдет солнце и землю окутает мгла, как дневная тоска забыта, все прощено, и степь легко вздыхает широкою грудью.
Заходило солнце, на стёклах окон пылал красный огонь.
Заходило солнце, на молодой зелени дёрна лежал розоватый отблеск.
Заходило солнце, в небе тоже пылал огромный огненный костер, окрашивая облака в цвет крови.
— Ну да!
Заходит солнце моей жизни… а может быть, и вашей?
Он был простосердечен и умел сообщать свое оживление другим. Моя сестра, подумав минуту, рассмеялась и повеселела вдруг, внезапно, как тогда на пикнике. Мы пошли в поле и, расположившись на траве, продолжали наш разговор и смотрели на город, где все окна, обращенные на запад, казались ярко-золотыми оттого, что
заходило солнце.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул
солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул
солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул
солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела
заходить,
ко мне
на чай
зашло бы!»
Что я наделал!
Но когда
зашло солнце и стало темно, им овладело беспокойство.
Никита
зашёл на кладбище, проститься с могилой отца, встал на колени пред нею и задумался, не молясь, — вот как повернулась жизнь! Когда за спиною его взошло
солнце и на омытый росою дёрн могилы легла широкая, угловатая тень, похожая формой своей на конуру злого пса Тулуна, Никита, поклонясь в землю, сказал...
Только что
зашло солнце. На эстраде за опущенным занавесом Яков и другие работники; слышатся кашель и стук. Маша и Медведенко идут слева, возвращаясь с прогулки.
Предвидение мое относительно позднего вечера вполне оправдалось; еще
солнце не совсем
зашло, как по болотистой стороне озера начали подниматься пары; точно, по лесу местами курился дымок и не шел кверху, а расстилался по земле.
Солнце уже совсем
зашло; блеск его погас и вверху на дороге. Становилось темно и прохладно. Липа и Прасковья пошли дальше и долго потом крестились.